In the morgue | Irina, Tskhinval [ENG/RUS]

Irina, 51. Tskhinval

I finished Medical Technical College in 1990 and started working at the morgue. For me, the war began on the 7th of January in 1991. I feel like I went to work that day and never left until the peacekeepers came in the summer of 1992. 

I worked day and night. If there were corpses or injured anywhere, we were there. Or we helped the admissions unit. We rarely got only one dead body at a time, they brought in dozens of corpses. Fighters were with us, too. The Parpati group helped us (Alan Jioev, he was the field commander). They brought us the corpses of Georgian fighters. We were supposed to prepare them, and then they would trade them for Ossetian corpses. 

Once I remember they burned a tank, I think a BTR, near the Georgian depot. They brought in four burnt corpses. We did everything we could so the relatives could recognize them. Then Georgian experts came in accompanied by peacekeepers and took them. 

Our hospital was under fire day and night. Georgian snipers stood on the heights across the river, and they were shooting up the city from there. The entire admission unit was like a palm of their hand, the emergency entrance was facing their side. They brought in the wounded and the corpses from there. We were supposed to move the corpses to the morgue, but we couldn’t make it there. The path from the hospital to the morgue was always coming under fire. So, this is what we would do: they would pass the corpses through the window and lay them on the ground so they wouldn’t take up room for the wounded. Then we would put them on stretchers one at a time. I would walk around the walls to avoid the snipers and reach the other side. On the other end, Karina stood by. She would push the stretcher towards me, I would catch it, take the corpse out and roll the stretcher back to her. This is how we brought corpses into the morgue. Most of them were injured by explosives. It was rare they died from bullet wounds. Oh, how many times I recognized many of my acquaintances and friends...

When the shootings became insane, we moved admission to the maternity wards basement. All doctors, traumatologists, ophthalmologists, cardiologists, gynecologists became just regular doctors and treated the wounded. 

It was an ordinary day on the 20th of May in 1992. We had to prepare an elderly woman’s corpse who was killed on her balcony by a sniper. Her relatives were waiting for us outside while we worked. All of a sudden, we heard terrible screaming and crying, people had rushed in the admissions. What’s going on, calm down, you are impairing our work, I said. We are ruined, help us, they said. They were yelling so much, I realized something else was going on. 

In ten minutes, the whole town was in the morgue. They were bringing in body after body. There were rivers of blood coming out of cars. Then they placed them on the ground so family members could identify their own. When I was cleaning and covering them, I even found my acquaintances. I didn’t have time to think, their family members were waiting for us outside. I’ve been working in the medical field for so long yet to this day, I dream about them. 
_______________________________________________________________________

From the series, “Reinvigorating memory - South Ossetia 1991/2008”
Text: Zarina Sanakoeva
Photo: Vladimir Svartsevich / Anastasia Svartsevich from the archives

Ирина. 52 года. Цхинвал

В 1990 году я закончила медицинский техникум и начала работать в морге. 7 января 1991 года для меня стал днем начала войны. Как будто я пошла в тот день на работу, так и не выходила оттуда, пока летом 1992 года не вошли миротворцы. 

Днями и ночами мы были на работе. То, что мы видели, то, через что прошли, врагу не пожелаю. Все, что касалось трупов и раненных за те годы, везде мы принимали участие. Если трупов не было, мы бывали в приемном отделении больницы, помогали там. Очень редко у нас были «трупы-одиночки», почти бывали массовые поступления. С нами работали о бойцы, группа Парпата (Алан Джиоев, полевой командир). Привозили тела и грузинских бойцов, и их надо было подготавливать для обмена, на убитых тоже осетин у них. 

Помню, однажды наши парни подожгли то-ли танк, то-ли БТР грузинский на ТЭКе. К нам привезли 4 обожженных трупа, и мы сделали все возможное, подготовили их так, чтобы родные могли их опознать. Потом приехали грузинские эксперты с миротворцами и их забрали.

Больница наша постоянно находилась под обстрелом. На высотах по ту сторону реки находились грузинские снайперы, и постоянно обстреливали город. Весь приемный покой был как на ладони, потому что выход именно в ту сторону смотрит. В те времена раненых и убитых привозили через пожарный выход. А убитых нужно было потом перевозить в морг, но мы не могли выйти, потому что расстояние от больницы до морга простреливалось. Мы придумали с коллегой вот что: через окно в приемной вытаскивали убитых и укладывали на землю, чтобы для раненых было место. Потом мы по очереди ставили их на каталки. Я перебегала в сторону морга окольными путями, чтобы снайпер не подстрелил. Затем Карина толкала каталку от приемной в мою сторону, я ловила, перекладывала тело, и толкала ей обратно пустую каталку. Вот так мы доставляли убитых в морг. У большинства убитых в те годы были взрывные ранения. Реже были пулевые. Часто приходилось узнавать в убитых своих друзей, знакомых по городу…

Когда ситуация стала уже очень тяжелой, и обстрелы стали уже очень ожесточенными, было принято решение перенести приемный покой и все отделения в подвал роддома. Он был подготовлен, и все врачи, травматологи, окулисты, кардиологи, гинекологи, все стали просто врачами которые спасали раненых. 20-го мая 1992 года был обычный день для того времени. У нас был труп пожилой женщины, она была убита снайпером прямо на балконе своей квартиры. Ее родственники стояли на улице, ждали, пока мы ее обрабатывали и приводили в порядок. И в это время мы слышим, что в морг врываются люди, орут, кричат, плачут. Мы не могли понять, что происходит, пока я подумала, что это родственники женщины, которая у нас была. Я попыталась их успокоить, чтобы нам дали работать, чтобы они подождали. Когда я услышала слова, «помогите, мы пропали!», я поняла, что что-то случилось. Не прошло и 10 минут, как весь город был у морга. Чуть позже машины начали привозить убитых. Кровь лилась с машин водопадом. Пока всех выложили на землю, чтобы родные опознали. Потом их стали заносить внутрь, чтобы привести в порядок и отдать родственникам. Пока мы их обмывали, перевязывали, и среди них я узнавала знакомых. Но задумываться над этим было некогда. Родственники ждали, все хотели забрать их домой. Я давно не работаю в медицинской сфере, но они сих пор мне снятся.

_______________________________________________________________________

Из цикла «Живая память - Южная Осетия 1991/2008»
Текст Зарины Санакоева
Фото: Владимир Сварцевич / Анастасия Сварцевич из архива