გახსენით მობილურ აპლიკაციაში

ახალი დრო, იდეები, ადამიანები.
EN

Æлгъыст хъуыддаг | Тамар Кобаладзе, Цхинвал

Смотрите текст на русском языке ниже

Тамар Кобаладзе, Цхинвал, 1991 азæй фæстæмæ цæры Дигъомы шоссейы, лигъдæттæ компактонæй кæм цæрынц, уыцы бынаты

Цхинвалы мах цардыстæм Лермонтовы уынгыл. Иууыл иумæ цыппар, æви фондз хæзары цардысты гуырдзиæгтæ, иннæтæ иууылдæр ирæттæ уыдысты, фæлæ никуы ничи дзырдта гуырдзиаг дæ, уырыссаг дæ, тæтæйраг дæ æви сомихаг. Цхинвалы ахæмтæм нæ кастысты. Ам та адæм къордтыл дихтæ кæнынц, кæрæдзиимæ сын хорз ахаст нæй. Ардæм æрцæугæйæ, æз дзырдтон: О, Хуыцау, ай кæдæм æрхаудтæн? Иууылдæр бахахх кæнынц, чи кæцæй æрцæугæ у, чидæр гуриаг у, чи – имереттаг…

Махмæ дæр уыд ахæм ахаст…

Мæ зæрдыл уæззау мысынадæй баззад фыццаг ахæм цау. Дæс æмæ ссæдз азы размæ, ам куы æрцардыстæм, уæд нæ алыварс уыд тыгъд быдыр. Базар дзы сарæзтой æмæ-иу Дигъомы хъæуæй ардæм æцыдысты адæм æмæ уæй кодтой халсæрттæ. Иу хатт къабускъæ æлхæдтон. Уæйгæнæг уыд æвзонг лæппу. Уый иннæ уæйгæнæгæн дзуры мах тыххæй, лигъдæттæ, дам, сты.

«Зæгъ ма, уæ зæрдæмæ цæуы асфальт? Нал уæ фæнды уæ хæдзæрттæм аздæхын?», - разылд ме ‘рдæм лæппу былысчъилæй.

«Хуыцау дæ бахизæт ахæм хъуыддагæй… Уæдæ ма дын дæ хæдзар нæ, фæлæ дæ мæнгагъуыст байсудзиккой, кæддæра дæхи нæ марис, нæ кæуис?», - загътон ын æз.

Æрмæст уыцы лæппу нæ, фæлæ æндæртæ дæр не ‘мбарынц, мах цытæ бавзæрстам, уый.

Нæ хæдзар кæй басыгъд, уый нын куы загътой, уæд мæ мадмæ уыдыстæм. Немæ ма уыд мæ мады сыхаг сылгоймаг дæр. Уый сæхимæ ацыд, йæ фатеры хатæнты азылд, стæй æрбадт æмæ кæуын райдыдта. Йæ лæг хæдзармæ куы æрбацыд æмæ йæ кæугæ куы федта, уæд фæтарст æмæ йæ афарста,:

- Манана, цæуыл кæуыс?

- Алик, Ламарайæн йæ хæдзар басыгътой. Мæ цæстытыл ауад, сæ бон у басудзой нын нæ дзаумæтты, æппæт дæр, æппæт дæр… - дзуапп радта ус.

Уый нæ йæхирдыгонау æмбæрста.

Нæ фæллæйттæ нын уæзласæн машинæтыл ластой æртæ бон æмæ æртæ æхсæвы. Нæ хæстæджытæ постыты лæууыдысты. Уыдон мæ мадæн загътой, нæ фæллой нын куы ластой, уый кæй йæ зыдтой, фæлæ сын сæ бон ницы уыд зæгъын. Фæдавтой нæ, фæуæй сæ кодтой, уый фæстæ та нын нæ хæдзары басыгътой.

Уыцы цау æрцыд, дыккаг хатт куы райдыдтой змæстытæ, уæд. Фыццаг хатт та, Гамсахурдия куы æрцыд æмæ митинг куы ауагъта, уый фæстæ, «Адæмон Ныхас»-ы сырæзты фæстæ дæр ма иу афæдзы, æви фылдæры бæрц ирæттимæ æвзæр нæ цардыстæм. О, уæд мыл 22-23 азы цыд, уыдтæн магазины гæс, æмæ мæ зæрдыл лæууы, ме ‘мкусджытæ-иу мæ куы федтой, уæд-иу хъазгæйæ дзырдтой: «Нæ чысыл экстремистка та æрбацыд». Уыдон мын цыт кодтой, æз дæр сын цыт кодтон.

Уый фæстæ уавæр æвзæрæй æвзæрдæр кодта. Ирæттæ дзырдтой: «Ацы гуырдзиæгты цы хъæуы? Цæй тыххæй пырх кæнынц Советон Цæдисы? Цы сын нæ фаг кæны?»

Сæхи нæ фæндыд нæдæр Советон Цæдисы пырх кæнын, нæдæр змæстытæ, нæдæр гуырдзиæгты расурын. Нæ фарсмæ чи цард, уыдонимæ-иу изæрыгæтты æрæмбырд стæм, куы-иу кофе ныуæзтам, куы та-иу бадтыстæм æмæ ныхас кодтам, фæлæ уыдысты ирон æнæформалтæ дæр. Уыдон фæндыд сæ къухтæ батавын æмæ сæ хъуыддаг саразын. Æгæрыстæмæй, уыдон хæцæнгæрзтæ самал кæныны тыххæй æхца дæр æмбырд кодтой. Уырыссæгтæ сын хæцæнгарз уæй кодтой, фæлæ нæ гуырдзиæгтæ та нæ ахъуыды кодтой, уым цы гуырдзиæгтæ цæры, уыдоныл цы æрцæудзæн, уыдæттыл. Митинг ауагътой æмæ дыууæ нацийы минæвæртты ‘хсæн фыдæхдзинад байтыдтой. Ахæм дам-думтæ апырх, цыма хъавынц ирæтты фæсурын æмæ сын сæ хæдзæртты гуырдзæгты æрцæрын кæнын. Ирæттæ дзырдтой, зæгъгæ, дам, уыцы зылынбыл (Звиад Гамсахурдия) загъта, ирæттæн, дам, къалошæй дон бадардзынæн. Æртхъирæн кодтой: «Фендзыстæм, кæддæра чи кæмæн бадара дон…» О, фæлæ нæ ирæттæ сæхæдæг хъахъхъæдтой, æддейæ æрцæуæг ирæттæй. Цалынмæ Тбилисмæ нæ ацыдыстæм, уæдмæ æмбæхстыстæм мæ мады хъæуы. Ирæттæ нæ бафæдзæхстой, зæгъгæ, хъæуы ацæуын, уæ сывæллæтты бамбæхсын. Куы æрбаздæхтыстæм, уæд федтам, нæ кæрты дуар дæр нын ничи бакодта. Уыцы рæстæджы-иу газеттæ рафыстам æмæ сæ почтайæ истам. Нæ кæрты, дуаргæрон ног уард митыл уыд бирæ газеттæ.

Уый фæстæ нæм нæ сыхæгтæй иу сылгоймаг æрбацыд, йæ къах зæххыл æртъæпп кодта, æмæ загъта: «Ацы зæхх гуырдзиæгты нæу, фæлæ ирæтты у!» Уыцы ныхæстæ йæ цæмæн хъуыдысты? Йæ чызг басыгъ, йæ лæппуйы та йын маргæ акодтой.

Зæххы тыххæй хыл кæнын… Уый æлгъыстаджы хъуыддаг у. Мах иууылдæр иу науы бæлццæттæ стæм – дыууæ метрæй фылдæр никæмæ æмбæлы.

1991 азы та ногæй райдыдтой змæстытæ. Уыд Цыппурс. Ног азыл Цхинвалы сæмбæлдыстæм, Цыппурсы хæдразмæ та хъæумæ ацыдыстæм. Æхсæвы арв зынггъуыз-сырх ссис. Мах æхстыты хъуыстам, фæлæ цы хабар уыд, уый нæ зыдтам. Загътой нын ахæмæй дам дзы ницы ис. Æфсæддон полици, дам, æрбацыд Тбилисæй. Мах хъæуы баззадыстæм, афтæ хъуыды кодтам, зæронд Ног азмæ, зæгъ, баззайдзыстæм æмæ хорз рæстæг арвитдзыстæм.

Гуырдзиæгтæ ирæттыл цуан кодтой. Ироны-иу куы амардтой, уæд-иу марды хицæуттæ æрбацыдысты æмæ-иу уыдон та гуырдзиаджы амардтой, кæнæ та - иннæ ‘рдæм.

Мæ лæг посты лæууыд. Фæндæгтæ куы байгом сты, уæд нæ машинæйы сбадын кодта æмæ нæ ракодта. Мах хæдзармæ дæр нæ фездæхтыстæм афтæмæй рацыдыстæм, горæтыл стыр тагъдадæй машинæ раскъæрдта. Мæ бон цы уыд уырдыгæй рахæссын? Дæргъвæтин рæстæмæ кæй цæуæм, уый æнхъæл нæ уыдыстæм. Фæстæдæр базыдтам нæ хæдзар нын кæй басыгътой, уый, нырма йæ фæхастой, стæй йæ басыгътой. Ахæм дам-думтæ дæр цыд, цыма хæдзæртты кæй æййæфтой, уыдонæй кæйдæрты мардтой, иннæты-иу ауагътой, чызджытæн та тыхми кодтой. Мæ сыхагæн уыд цъай. Дзырдтой, зæгъгæ, уыцы цъай гуырдзиæгты мæрдтæй йемыдзаг уыд, мардтой сæ æмæ сын сæ мард буæрттæ уырдæм калдтой.

Тбилисмæ æрцыдыстæм 1991 азы. Ам нæ фосау ацы бынатмæ батардтой æмæ абоны онг дæр ам цæрæм. Рацыд дæс æмæ сæдз азы.

Мæн тынг фæнды мæ комбæстæм ацæуын. Зонын æй, уым мын нал дæр хæдзар ис, нал дæр – раздæры ахастытæ, фæлæ мæ уæддæр фæнды. Тынг мысын уæды рæстæджыты, хæдзарæй-иу куы рахызтæн, уæд æй зыдтон, цы хъуыддаджы фæдыл кæдæм цæуын хъæуы, куыд æй саразын хъæуы, уыдæтты тыххæй лæгъстæ кæнын никæмæн хъуыд, уымæн æмæ кæрæдзийы зыдтам.

 Мах ам дæр æрцахуыр стæм, фæлæ уыд рæстæджытæ, цæрæнуат дæр ныл куынæ фидар кодтой. Уый тыххæй рацыд азтæ. Уым æз уыдтæн стыр магазины гæс, уым мын цыт кодтой, размæ рацæуыны перспективæ дæр мын уыд, фæлæ ам та, кæд экономикон факультет каст фæдæн, уæддæр мæ къухы ис полы хъил æмæ æфснайын хъахъхъæнынады полицийы бæстыхай.

Мах æфхæрд баййæфтам, царды дæр æмæ нæхицæй дæр фæстейæ баззадыстæм.

Уыдон дæр мысынц гуырдзиæгты. Бирæтæ дзы фæдзурынц, зæгъгæ, сæ зонгæтæ Цхинвалы фæдзурынц, гуырдзиæгтæ, зæгъ, цалынмæ ам цардысты, уæдмæ сын бынтон æндæргъуызон цард уыд. Уым диссагæй ницы ис – кæй зыдтой, ахæм адæм дзы нал баззад, се ‘хсæн нал ис раздæры хъарм ахастытæ. Хæст дзы уыдис. Ирæтты фылдæр хай, интеллигенци кæй хуыдтой, уыдон уым нал цæрынц. Сæ иутæ Уæрæсейы горæтты цæрынц, иннæтæ та – Украинæйы.


Текст: Тамар Бабуадзе.
Транскрипт: Марта Меликидзе.
«Удæгас мысынад — Хуссар Ирыстон 1991/2008»-ы циклæй

Проклятое дело

Тамар Кобаладзе, Цхинвали, с 1991 года проживающая в компактном поселении для беженцев на Дигомском шоссе

В Цхинвали мы жили на улице Лермонтова. Всего четыре или пять грузинских семей жили на нашей улице. Все остальные были осетины, но никто никогда не говорил, что кто-то русский, кто-то татарин, или армянин. В Цхинвали на такие вещи не смотрели. Приехав сюда, я говорила: боже, куда я попала, все подчеркивают, кто из какого края, кто гуриец, кто имеретинец...

Так же отношение и к нам тоже.

До сих пор сохранились горькие воспоминания о первом таком случае. Тридцать лет назад, ну, когда мы здесь поселились, вокруг были одни поля. Устроили рынок и приезжали люди с села Дигоми, овощи продавали. Как-то раз покупаю я капусту, а продавец, молодой парень, говорит другому продавцу про нас, что мы беженцы.

«Ну, нравится вам асфальт? Не хочется больше домой возвращаться?» повернулся тот ко мне с насмешкой.

«Не дай бог тебе это испытать... Отняли бы у тебя хоть хижину, все равно убивался бы, плакал бы», – ответила я ему.

Не только тому парню, всем трудно понять, через что нам пришлось пройти.

Мы были у моей мамы, когда сказали, что наш дом сожгли до тла. С нами рядом была мамина соседка. Спустилась к себе в квартиру, походила по комнатам, а потом села и заплакала в одиночестве. Вернулся её муж и испугался, спрашивает:

- Манана, зачем плачешь?

- Знаешь, Алик, у Ламары дом сожгли. Я представила, что могут все наши вещи сжечь, все, все... – ответила жена. Она по-своему нас понимала.

Три дня и три ночи вывозили наши вещи на грузовиках. Родственники стояли на постах. Они матери сказали, что знали, когда наши вещи вывозили, но не могли ничего сказать. Ограбили нас, продали все, а потом и дом подожгли.

Это случилось тогда, когда во второй раз все замутилось, а в первый раз, ну, после того, как приехал Гамсахурдия и провел митинг, после создания ими Адамон Нихас, в течении примерно одного года, а то и дольше, мы жили и общались, как обычно. Да, я, девочка 22-23 лет, заведовала магазином и единственное, что могу вспомнить, то, что увидев меня, сотрудники шутили, мол, пришла наша маленькая экстремистка. Они меня уважали, я их уважала.

Потом все становилось хуже и хуже. Осетины говорили: «Чего этим грузинам надо? Чего они разрушают СССР, чего им не хватает?»

Сами не хотели ни распада союза, ни беспорядков, ни выгонять грузинов. С теми, кто жил рядом, мы по вечерам собирались, то кофе пили, то так, проводили время, разговаривали, но были еще и осетинские неформалы. Они хотели руки нагреть и свое дело сделать. Они даже деньги собирали, на оружие. Русские им оружие поставляли, а наши, грузины даже не подумали, что могло случиться с грузинами, которые жили там. Провели митинг и поселили вражду. Распространились слухи, что собирались осетинов выгонять и их дома грузинам передавать. Осетины говорили, будто этот косощекий (Звиад Гамсахурдиа) сказал, что собирался осетин водой из калоши поить. Грозились: «Мы еще посмотрим, кто кого напоит...» Однако, сами осетины защищали нас от приезжих осетинов. До того, как мы перебрались в Тбилиси, мы прятались в деревне моей матери. Осетины нас предупредили, что надо было уходить, детей прятать. Вернувшись, мы обнаружили, что даже нашу калитку никто не открывал. В то время мы газеты выписывали и получали их по почте. Куча газет валялась на свежем снегу у ворот.

Уже к концу, одна из соседей зашла к моей матери и топнула ногой, мол, эта земля принадлежит осетинам, а не грузинам. Зачем ей это было надо? Ее дочь сгорела, а сына убили.

Ссориться из-за земли... Проклятое это дело. Все мы пассажиры одного корабля – больше двух метров никому не положено.

В 1991 все заново запуталось. Было Рождество. Мы встретили новый год в Цхинвали, а

Накануне Рождества поехали в деревню. Ночью небо стало огненно-красным. Мы слышали, что стреляли, но не могли понять, что происходило. Нам сказали, что ничего такого не было, что просто военная полиция прибыла из Тбилиси. Застряли мы в деревне, а ведь думали, что останемся до старого нового года и хорошо проведем время.

Грузины охотились на осетинах. Если они убивали осетина, люди убитого приходили и убивали грузинов, или наоборот.

Мой муж стоял на посту. Когда открылись дороги, он нас посадил в машину и увез оттуда. Мы быстро проехали весь город, даже не заехав домой. Что я могла оттуда забрать? Мы даже не думали, что уезжали надолго. Потом мы узнали, что сожгли наш дом, ограбили и сожгли. Ходили слухи, что в домах некоторых убивали, некоторых отпускали, а девочек насиловали. У моего соседа был колодец. Сказали, что колодец этот был полон грузинских трупов, убивали и туда тела кидали.

В Тбилиси мы приехали в 1991 году. Как скот, так нас сюда загнали и до сих пор здесь живем. Тридцать лет прошло.

Я так хочу вернуться в свой край. Знаю, что нет там ни моего дома, ни прежних отношении, но все равно хочу. Так скучаю по временам, когда выходила из дома и знала по какому делу куда пойти, как все устроить и умолять никого не надо было, когда все друг друга знали.

Мы уже и здесь привились, но было время, когда даже жилье не узаконивали нам. Годы на это ушли. Там я заведовала огромным магазином, так меня там уважали, и была перспектива продвижения, а тут, даже при том, что закончила экономический факультет, держу палку для мытья пола и убираю здание Полиции Охраны.

Мы пострадали, отстали от жизни, да и от себя.

Они тоже скучают по грузинам. Многие рассказывают, что их знакомые в Цхинвали говорят, мол, совсем другая у них была жизнь, пока грузины там жили. Ничего удивительного – не осталось людей, которых они знали, не осталось среди них прежнего тепла. Война там была. Большинство осетин, ну, тех, кого интеллигенцией называли, там не живет. Одни в российских городах живут, другие в украинских.

____________________________

Текст: Тамар Бабуадзе.
Транскрипт: Марта Меликидзе.
Из цикла Живая память — Южная Осетия 1991/2008

 


loader
შენი დახმარებით კიდევ უფრო მეტი მაღალი ხარისხის მასალის შექმნას შევძლებთ გამოწერა